История Могилева : апрель 1918 года

В апреле 1918 года проблемы в экономике Могилева продолжали нарастать. Дело в том, что Могилев до революции был городом чиновников и мелких лавочников. Лиц занятых производством  товаров насчитывалось всего примерно 700 человек и это на 50 тысяч населения. Чиновники по численности превосходили рабочих, 800 семей жили на доходы от капитала и недвижимости, ещё  примерно 1000 человек получали средства от казны, общественных организаций и частных лиц.

Бюджет города формировался за счет квартирного налога и налога на недвижимость. Небольшой доход давали платежи с предпринимателей, налоги на лошадей и собак. Сам себя прокормить  Могилев был не в состоянии, поэтому получал при царе 13% доходов в виде дотаций из казны.

После Брестского  договора вся система  платежей рухнула. Собственники доходных домов на Днепровском проспекте и на Большой Садовой или сбежали заграницу или оставались в Петрограде и не горели желанием переводить  налоги в Могилев. Да собственно им и нечего было переводить, ибо большинство богатых  могилевских квартиросъемщиков покинуло город.

Большая часть промышленности, а это кожевенно-обувное производство, пивзавод, скотобойня, мельницы, лесопилки, размещались на Луполово и оказались в Советской России. Расположенный в Могилеве на Днепровском проспекте чугуно-медно-литейный завод братьев Мазья работавший в годы войны на армию, остался без заказов. Да, собственно, и материалов для производства тоже не было. Почти половина сельского населения губернии  тоже  отошла к России и естественно никаких налогов в пользу губернского центра  платить не собиралась.

Торговля в городе замерла. У покупателей не было денег, у продавцов товаров. Возить их в Могилев было рискованно: на дорогах орудовали банды, а в городе польские легионеры, которые могли под любым предлогом конфисковать товар. Им тоже на что-то надо было жить. Раньше они были на содержании у Временного правительства, а теперь приходилось изыскивать пропитание самим. Благо, что в Бобруйской крепости, захваченной поляками, оказались огромные запасы всякого российского добра, которое оккупанты и стали активно продавать направо и налево.

16 апреля  Могилёвское представительство отдела финансов польского корпуса сообщило Могилевской городской управе, что контроль за выпуском бон поручается заместителю польского представительства в Могилеве Голынскому. Через два дня этот заместитель запросил городскую управу доставить ему по адресу Большая Садовая, 47 всю изготовленную для бон бумагу, с целью проверки ее количества.

26 апреля Могилевское представительство отдела финансов польского корпуса затребовало от городской управы сообщить время прибытия со Шкловской писчебумажной фабрики служащего, для придания узора бумаге, предназначенной для бон, а также поторопиться прислать обеспечение, о котором городское самоуправление доносило начальнику отдела финансов и снабжения польского корпуса.

Пока решался вопрос с выпуском бон, могилевчане перешли на бартер. Крестьяне привозили на городские базары продукты и меняли их на промтовары. Интеллигенция могла предложить только услуги, спрос на которые резко упал, так что многим приходилось постепенно расставаться с домашним имуществом.

Забегая вперед, следует отметить, что местными деньгами могилевчанам попользоваться не удалось. Пока шел процесс изготовления, власть в городе перешла к немцам, которые ввели на оккупированной территории свою ост-марку.

Интересно, что на псевдоденьгах Могилевской губернии значится, что «выпущенные в обращение разменные билеты сполна обеспечены государственными кредитными билетами и обязательствами Государственного казначейства». Только кассир Русаков, чья  подпись значится на бонах, забыл указать, о Казначействе какого государства идет речь. Один разменный билет номиналом в три рубля выполнен на польском языке. Вероятно, поляки планировали остаться в Могилеве навсегда.

Леонид Плоткин,
специально для сайта masheka.by