История Могилева: февраль 1918 года

Начнем с того, что могилевчане легли спать 31 января 1918 года, а проснулись утром 14 февраля. Впрочем, как и вся страна после перехода на новый календарь.

В тот же день, 31 января, немцами было принято решение прервать перемирие и начать наступление на Восточном фронте —

Согласно разработанному плану, предполагалось занять всю Прибалтику вплоть до Нарвы и оказать вооружённую поддержку Финляндии. Решено было также занять Украину, ликвидировать на занятых территориях советскую власть и приступить к вывозу зерна и сырья.

Стоит отметить, что в конце января немцы подписали мир с делегацией Центральной рады. В обмен на военную помощь против советских войск Украина обязалась поставить Германии и Австро-Венгрии до 31 июля 1918 г. миллион тонн зерна, 400 млн. яиц, до 50 тыс. тонн мяса рогатого скота, сало, сахар, пеньку, марганцевую руду. Эти поставки имели большое значение, ибо экономическое положение Германии и Австро-Венгрии из-за затянувшейся войны было не намного лучше российского.

К зиме 1917/1918 годов недельные нормы потребления по карточкам составляли: картофеля — 3,3 кг, хлеба — 1,8 кг, мяса — 240 граммов, жиров — 70—90 граммов. Затягивание мирных переговоров и ухудшение продовольственной ситуации в Германии и Австро-Венгрии привело к резкому росту забастовочного движения, которое в Австро-Венгрии переросло во всеобщую забастовку. В ряде районов начали появляться первые Советы по российскому образцу. Как и в Австро-Венгрии, в Германии тоже были образованы Советы, требовавшие в первую очередь заключения мира и установления республики.

Но у немецкой буржуазии были свои планы, и в 19 часов 16 февраля германское командование официально заявило оставшемуся советскому представителю в Брест-Литовске о том, что в 12 часов дня 18 февраля заканчивается перемирие между Россией и Германией и возобновляется состояние войны. В этот же день немцы начали наступление. При этом они исходили из знания того, что старая российская армия в соответствии с Декретом о мире была демобилизована, а новая армия советской властью еще не создана. Поэтому германское командование рассчитывало на быстрый захват Петрограда и Москвы и ликвидацию Советской России.

Утром 19 февраля Ленин направляет немцам телеграмму:

Ответ германского правительства, содержащий новые, ещё более тяжёлые условия мира, был вручен советскому курьеру только 22 февраля и получен в Петрограде утром 23 февраля. На принятие ультиматума из 10 пунктов Советскому правительству давалось 48 часов.

Не сидели, сложа руки, и польские легионеры. Они начали наступление в сторону Минска навстречу своему недавнему противнику. 19 февраля поляки захватили Осиповичи и продолжили движение вдоль железной дороги. В это время в Минске скопилось большое количество поляков, которые ранее служили в царской армии, а теперь бросили фронт и стремились попасть в Бобруйск для пополнения 1-го польского корпуса. Большевики их задержали, но в ночь на 20 февраля поляки, пользуясь хаосом в среде большевиков, подняли восстание и захватили все ключевые позиции в Минске. И хотя в городе находилось несколько тысяч бывших российских военных, они не оказали никакого сопротивления и в спешке покинули город, а большевики разбежались или спрятались. Полякам, по их словам, достались большие трофеи: 66 тысяч винтовок, 398 пулеметов, 10 трехдюймовых орудия, 3 самолета, 78 автомобилей, из них 15 броневиков, 1600 лошадей.

Но недолго радовались поляки. На другой день в Минске появились немцы и заявили, что поскольку все минские склады принадлежали России, с которой немцы воевали и воюют, то никаких прав на российское имущество поляки не имеют. Полякам удалось выторговать только 200 лошадей. Будущим легионерам также было приказано к 27 февраля убраться из Минска.

И если для солдат это было радостное событие, они возвращались домой, то офицеры оставались в унынии.

Слом старой армии поставил русское офицерство в трудное положение. Десятки тысяч бывших офицеров, от генерала до прапорщика, снятых с должностей и не избранных на них солдатами (к тому же поставленных во всех отношениях в равное с ними положение), а также имевших возраст свыше 39 лет, вынуждены были уходить в отставку, или, как тогда говорили, «обращаться в первобытное состояние» (т. е. в то состояние, в котором офицер находился до поступления на военную службу). Кадровые офицеры, как правило, уезжали в места дислокации частей (штабов, учреждений и заведений), в которых они служили и имели казенные квартиры в мирное время и где находились их семьи.

Учитывая это, начальник штаба верховного главнокомандующего М.Д. Бонч-Бруевич направил в Петроград телеграмму, в которой сообщал, что после расформирования к 20 февраля 1918 г. большей части Ставки

В связи с этим он ходатайствовал перед начальством выдать «каждому уходящему из Ставки… двухмесячный оклад содержания по новым, сильно уменьшенным против прежнего нормам», что позволит «существовать до приискания работы и выехать из Могилева», тем более что многие чины Ставки «достигли столь значительного возраста, что переход на совершенно новый род занятий для них является делом крайне затруднительным, между тем они лишены той пенсии, на которую надеялись до последних дней своей службы».

23 февраля 1918 года могилевчане, жившие на Днепровском проспекте, могли наблюдать интенсивное движение грузовиков и легковых авто от Губернаторской площади к вокзалу. Это шла эвакуация Ставки. На военной платформе станции Могилев в вагоны грузился автотранспорт, телефонная и телеграфная станции, передвижная электростанция, лошади и повозки. Вечером этого дня оставшиеся управления Ставки со всем имуществом двумя эшелонами через Оршу отправились в Орел. Туда же переместились Цекодарф и Революционный полевой штаб.

А двумя днями раньше по вызову Совнаркома в Петроград из Могилева специальным поездом отбыли 12 бывших генералов и офицеров Ставки во главе с начальником штаба верховного главнокомандующего бывшим Генштаба генералом М.Д. Бонч-Бруевичем (бывшие Генштаба генералы С.Г. Лукирский, А.С. Гришинский, Н.И. Раттэль, Н.А. Сулейман, М.М. Загю и др.).

Уход Ставки повлиял и на жизнь рядовых могилевчан: многие остались без работы. Опустели гостиницы, поредели ряды покупателей в магазинах и лавках, снизился оборот городских базаров, остались без заказов портные и сапожники, у извозчиков убавилось пассажиров.

Тем временем в Петрограде большевики спорили с эсерами принимать немецкий ультиматум или нет. И лишь 25 февраля в 7 утра царскосельская радиостанция передала в Берлин телеграмму о принятии немецких условий и готовности выслать делегацию в Брест-Литовск.

25 февраля 1918 года Ленин в статье в «Правде» заявил по поводу сдачи немцам Пскова: «Эта неделя является для партии и всего советского народа горьким, обидным, тяжёлым, но необходимым, полезным, благодетельным уроком».

Между тем немцы продолжали наступление. На территории нынешней Беларуси им противостояли три русских армии: 2-я, 3-я и 10-я. Как следует из отчета штаба Западного фронта, 3 армия не оказала немцам никакого сопротивления и ее части панически разбегались при появлении слабых немецких разъездов или просто от панических слухов. Все ценное имущество армии при отступлении было брошено и досталось неприятелю. Примерно тоже самое произошло и в 10-й армии. Штаб 2-й армии в полном составе попал в плен, в пяти корпусах из одиннадцати штабы тоже оказались в руках у немцев.

Согласно условий Брестского договора к Германии отходили земли Белоруссии к востоку от линии Полоцк - Орша - Могилев - Гомель. Однако, поскольку немцы решили оставить территорию в треугольнике Могилев - Осиповичи - Жлобин под контролем 1-го польского корпуса, в Могилеве с дня на день ждали появления польских легионеров.

Леонид Плоткин, специально для сайта masheka.by