История Могилева: заметки старожила. Школьные годы чудесные

Свои первые школьные годы я провел в классе «В» средней школы №1. Попал я туда по случаю, поскольку в тот момент временно проживал на улице Первомайской напротив проходной завода «Строммашина». Через несколько месяцев мы переехали на 1-ю Железнодорожную улицу. Вся эта улица ходила в железнодорожные школы № 24 и № 39 и только я один в школу № 1.

Что касается моих одноклассников, то они жили по всей Первомайской улице и в прилегающих улицах и переулках, начиная от драмтеатра и кончая политехникумом. Полагаю, что у меня был не самый дальний путь в школу, ведь несколько учеников жило в районе труболитейного завода.

Учительницей у нас была Полина Иосифовна Тарасевич. Имя и отчество я запомнил на всю жизнь. Имя осталось в памяти благодаря своей редкости: много ли вы Полин встречали в то время, да и сейчас, а отчество, тут уж не хочешь, а запомнишь. И хотя Иосиф Виссарионович к тому времени год, как умер, но дело его еще жило. А вот фамилию я переписал из записной книжки пионера «Товарищ», которую впервые завел в 3-ем классе. Недавно я ее откопал на чердаке дома родителей, и вот теперь даже могу сообщить, что директором школы был в то время Николай Федорович Старичонок, старшую пионервожатую звали Тамара Александровна, а вожатую нашего отряда - Вера Беляева. Но это уже 1956 год, как следует из записной книжки.

Однако вернемся в 1954 год. Полину Иосифовну я помню смутно, но по сохранившейся фотографии «1В» класса видно, что это женщина лет 25-ти. А вот директора я видел всего несколько раз, и представляю его высоким человеком с лысой головой. Может он мне казался высоким потому что мы, первоклашки, были маленькими.

О годах учебы в начальных классах в памяти осталось немного. Что касается учебного процесса, то он был стандартизирован до предела. Одни учебники на всю страну, одни предметы, одна методика преподавания. Из предметов больше всего хлопот доставляло чистописание. Писать приходилось перьевыми ручками, никогда не забыть стальное перо № 11, которое вставлялось в деревянную ручку. Наберешь много чернила на перо – получишь кляксу в тетрадь, наберешь слишком мало – не допишешь даже одну букву. Именно такие перья упоминаются в советской песне, ставшей полуофициальным школьным гимном: «Буквы разные писать тонким перышком в тетрадь учат в школе…». Перо было жесткое и, если нажимать на него слишком сильно, то можно было сделать дырку в тетради, тем более, что бумага особым качеством не отличалась. Иногда попадались тетради с довольно гладкой поверхностью, но они были в страшном дефиците. Писать в них – одно удовольствие. Тетрадки печатались без полей, и их всякий раз приходилось отчерчивать красным карандашом. Следует сказать, что специальных тетрадей для прописей тогда не выпускалось и учительнице приходилось каждому ученику выводить в начале строки по красивой букве или цифре, написание которой надо было отработать на уроке или дома. Наши буквы и цифры получались уже не такими красивыми, потому как нажимать на перо требовалось с переменным усилием и под определенным наклоном. Мало кому это удавалось.

Хотя ходить в школу было далеко, но портфель не оттягивал руки: в нем находились всего три учебника, несколько тонких тетрадей в мягкой обложке, пенал, чернильница-непроливайка в матерчатом мешочке. Фиолетовые чернила продавались в магазине «Культовары» на Первомайской, а вот с красными, а ими учительница исправляла ошибки и ставила отметки в тетрадках, возникали проблемы. Говорили, что такое чернило можно изготовить из кожуры каштанов. Я, правда, не пробовал, хотя каштанов в Могилеве хватало. Чтобы не ждать, пока чернила высохнут, страничку ученики промакивали специальным листиком, который лежал в каждой тетрадке, — промокашкой. Этот мягкий розовый, голубой или сиреневый листик был всегда исписан и изрисован.

Учебники мы получали в конце августа бесплатно в школьной библиотеке. Защитные обложки тогда не выпускали, а возможно они просто не доходили до Могилева. Поэтому мы делали их сами из бумаги, а если не было бумаги, и такое случалось, то из газет.

Первое сентября у меня связано не с торжественной линейкой, а с запахами ремонта. В школе каждый раз перед началом учебного года проводили косметический ремонт: красили парты, полы, двери и окна, белили потолки и стены. Запахи краски, побелки, сырой штукатурки сопровождали нас всю первую четверть.

В чем мы ходили в школу? Как известно, единая школьная форма в СССР была введена в 1949 году. Для мальчиков она была серого цвета и состояла из брюк и рубашки, типа солдатской гимнастерки. Дополнялось это широким ремнем, с массивной пряжкой и фуражкой с кокардой. Но в нашем классе такую форму имели всего несколько человек. Видно не всем она была по карману, поэтому в школу ходили можно сказать в домашней одежде.

У девочек ситуация складывалась получше. Большинство носило коричневое форменное платье, а к нему прилагался черный фартук и коричневые (черные) бантики, белые манжеты на рукавах и белый воротничок, который надо было стирать и пришивать каждую неделю. По праздникам и в торжественных случаях коричневые фартуки и банты заменялись на белые.

Столовой в школе не было, так что каждый, кто мог, приносил с собой завтрак, а, точнее, перекус, в портфеле. На четыре урока по 45 минут этого хватало.

Интересно, что до 1954 года в СССР существовала раздельная система обучения. И в Могилеве действовали мужские и женские школы. Например, школа № 3 на Ленинской была мужской, а школа № 1 – женской. Но наш набор 1953 года уже был смешанный, хотя школа числилась женской.

Такого понятия, как октябрята, в те времена не существовало. Во втором классе часть лучших учеников, в том числе и меня, приняли в пионеры, а в классе образовался пионерский отряд. Ни сам прием в пионеры, ни события пионерской жизни не запомнились.

Больше впечатлений осталось от внеклассной деятельности. Помню, как мы сажали осенью деревья прямо во дворе школы. Ямы были выкопаны заранее, поскольку это работа не для второклашек. Мы только ставили саженцы в ямы, засыпали их землей и поливали обильно водой. Такую же работу мы проделали ещё раз, но уже в другом месте: на возвышенности поблизости от правого берега Дубровенки Сейчас там растет роща, через которую протоптана дорога от Минского базара в микрорайон Мир, а тогда было голое поле.

Запомнилась экскурсия на Луполово, где открылась областная выставка достижений народного хозяйства. Дело было осенью. Мы классом построились у школы в две шеренги и двинули пешком на Луполово под присмотром учительницы. Надо сказать, что натерпелся я страху на деревянном мосту через Днепр. Он весь скрипел и шатался, когда по нему проезжал грузовик, а в дощатом настиле были щели в ладонь шириной, через которые далеко внизу виднелись свинцовые осенние воды Днепра. Казалось, что мост вот-вот рухнет вниз и от такой картины становилось не по себе.

К выставке на пустыре, где сейчас здание администрации Октябрьского района, построили несколько деревянных павильонов. В одном были выставлены изделия промышленности, в другом сельхозпродукция.

В промышленном павильоне ничего интересного для младших школьников не находилось. Электродвигатели, шпули с искусственным шелком, чугунные трубы как-то не впечатляли.Зато поразили снопы зерновых и горки овощей и фруктов сельхозпавильоне, а рядом с ним коровы, свиньи, лошади и прочая мелкая живность в загонах.

Запомнился один случай в классе. Один из учеников во время перемены как-то неодобрительно высказался о пионерском галстуке, назвав его собачьим ошейником. Нескольким ученикам, в том числе, и мне, это выражение понравилось, и мы начали носиться по классу выкрикивая его. Без всякой задней мысли. Однако, то ли учительница, то ли бдительные одноклассники или их родители, которым они рассказали об этом случае, усмотрели в данном поведении политическую крамолу. Если мне не изменяет память, нас даже вызывали к директору, но этим все и обошлось. Но и естественно разбирали на пионерском собрании отряда.

Вообще в то время обращалось большое внимание на культурное развитие школьников. Периодически мы ходили культпоходом в кинотеатр «Родина» или «Чырвоная зорка», несколько раз побывали в драматическом театре. До сих пор помню свое первое посещение театра. Нас повели на постановку «Оптимистическая трагедия». Действие происходило во время гражданской войны, о которой мы, ученики третьего класса не имели никакого представления. По сцене, где в углу стояло огромное орудие с дулом, направленным прямо в зал, бегали недовольные матросы. Они о чем-то постоянно ругались с женщиной, одетой в кожаную куртку.

Запомнилась экскурсия в краеведческий музей, он тогда находился в Доме Советов на первом этаже. В общем-то, история для нас была полной абстракцией, мы, не задерживаясь, проходили мимо стендов и витрин с экспонатами. Лично меня больше всего заинтересовал макеты Сенной площади и конки на Днепровском проспекте. Было забавно наблюдать крошечные домики и лошадку, тянущую по едва видимым рельсам, вагон на колесах.

Через некоторое время мы опять побывали классом в Доме Советов, но на этот раз довелось ознакомиться с работой местной типографии. Мы увидели, как набирают из свинцовых пластинок по буквам газетные заметки, а потом печатают на больших машинах сами газеты. Надо сказать, что учились мы шесть дней в неделю, так что экскурсии и культпоходы приходились на будние дни, до уроков или после. Что касается кино, то это было даже выгоднее, ибо в воскресенье цены на билеты были выше.

А в четвертом классе, в конце учебного года, нас решили покатать на теплоходе. Маршрут был один: «Пристань у моста - берег Днепра в районе Любужа». Думаю, что до этого мало кто из нас на корабле по Днепру плавал, поэтому было интересно наблюдать, как медленно проплывают мимо берега, а за кормой остается на воде след от винта. Высадили нас на пустынном левом берегу, где мы потом несколько часов слонялись по сырому лугу, отбиваясь ветками от стай комаров и мошек. С нетерпением ждали прибытия теплохода, который должен был отвезти нас назад в Могилев. Но теплоход почему-то не пришел, а тут ещё налетела весенняя гроза с ливнем, громом и молнией. Под раскаты грома мы помчались к ближайшему лесу, пытаясь там укрыться от дождя. Связи тогда никакой не было. Как это бывает весной, дождь быстро прошел, а учителя, а нас было несколько классов, стали думать, что делать дальше. Дело шло к вечеру, теплохода всё не было. Решили пробираться через мокрый лес к шоссе на Могилев. Помню, что по пути нам встречались подснежники и некоторые мои одноклассники не поленились нарвать по букету. На шоссе учителя с трудом, но всё-таки постепенно распихали нас по попутным машинам и рейсовым автобусам. Вот такое было приключение.

По итогам года лучшим ученикам вручалась похвальная грамота и, как поощрение, книга с текстом «За отличные успехи в учебе» на внутренней стороне обложки и за подписью директора школы. Пару таких грамот и книг получил и я.

Существовала и в те времена традиция фотографироваться всем классом после окончания учебного года. Обычно мы ходили фотографироваться в фотоателье возле кинотеатра «Чырвоная зорка». Вот сейчас перед мной снимок 1В класса, сделанный в конце мая 1954-го года. На фото 38 учеников. Я сейчас помню фамилии 30 учеников. Да и попробуй всех запомнить, если состав постоянно менялся. Кто-то приходил в класс, кто-то уходил, кто-то оставался на второй год. А на фотографии 2В класса уже 43 физиономии учеников. То ли не все фотографировались в 1954 году, ведь собрать одновременно в одном месте такую ораву – не простое дело. Кто-то в это время болел, кто-то постеснялся появиться на фото в обычной одежде. А может во втором классе действительно добавились новые ученики.

Список одноклассников по школе №1 в алфавитном порядке из тех, кого я помню, по фамилиям:

Базылева Света–жила в доме 40;

Балакин Саша- мы с ним учились до 3-го класса, потом он уехал из Могилева, жил в новом доме напротив нынешнего универмага на Первомайской;

Бабенко – девочка с широким круглым лицом;.

Басенко – мальчик;

Балло Саша- жил на ул. Миронова, там, где сейчас ТЦ»Магнит». Я его иногда встречал в городе;

Бедуленко Тамара – жила на труболитейном;

Борчик Ира – ее отец был фотографом в единственной областной газете «Могилевская правда»;

Вилицкий Гера –жил в доме 42, который в Могилеве с довоенной поры называли дом 90;

Варшавский Леня – отец его был военный врач, и он сам стал врачом, работал в городе. А мама Лени, которая сидит рядом с директором запомнилась как активный участник родительского комитета;

Гофман Инна, девочка с большими глазами;

Ефимова – серьезная девочка в очках;

Каган – рыжая и конопатая девочка;

Лапидус - жил в доме Сталина, учился в музыкальной школе и играл на скрипке;

Мороз Павлик – жил за драмтеатром в доме, где размещался в то время магазин «Мясо-молоко»;

Обозенко Алла – жила на труболитейном;

Подлипская Галя – жила на труболитейном, стала врачом;

Порошков - я с ним сидел на одной парте;

Починков Феликс – жил в доме 42;

Репка Инна, в очках, предмет детских насмешек, из-за сочетания фамилии и очков;

Рыжавская Лариса- жила в доме 42;

Старостин Миша;

Рябков Жора - жил в доме актеров, на углу Первомайской и Тимирязевской, после 3-го класса уехал в Бобруйск;

Соловьева Лариса – жила в доме актеров;

Сергеева – девочка с бледным лицом;

Чашей Игорь – жил в доме 42,стал доктором физико-математических наук, занимается астрономией под Москвой;

Яковенко, девочка;

Якименко Толик, запомнился красным родимым пятном на лице.

В 1957 году открылась школа № 14 рядом с Минским базаром, и часть нашего класса перевели в эту школу. Своих одноклассников с первой школы, кроме тех, что перешли со мной в школу № 14, с тех пор я больше не встречал.