История Могилева: заметки старожила. Школа № 14

Школы № 14 давно уже нет на карте города, а ведь в этом году она могла  праздновать своё 60-летие. Хотя если оглянуться в довоенную историю Могилева, то школа под номером 14 на белорусском языке ещё в 30-е годы существовала на Луполово на улице Спортивной. Кроме того в этом районе были ещё две школы: № 13 еврейская и № 15 белорусская. Все школы размещались в приспособленных помещениях, отличались  малочисленностью. Поэтому, когда была построена перед войной на улице Пушкинской, рядом с Петропавловской церковью большая четырехэтажная современная школа, все упомянутые  школы  закрыли, а новой школе присвоили  номер 14. Во время войны школу в результате боевых действий (впрочем и церковь тоже) сровняли с землей и под этим номером она возродилась уже в 1957 году на улице Минское шоссе, нынешней Тимирязевской.

Нет школы, нет и её истории. Постараюсь хоть как-то восполнить этот пробел.

    

1 сентября 1957 года я уже встретил в школе № 14. Этот день запомнился запахами краски, штукатурки и побелки. Впрочем, так пахли 1 сентября все школы, в которых я учился. Даже в  новой школе всё равно каждый год что-то подкрашивали и подмазывали.

Надо сказать, что хотя школа была новая, но санузлов в ней не было. Туалет находился во дворе, он представлял собой помещение с несколькими круглыми отверстиями в бетонном полу. Туда за туалет пацаны из всех классов бегали курить во время перемен. Я лично старался посещать это неприятное место лишь в случае крайней нужды, благо что в молодом возрасте такая нужда возникала крайне редко. Если не ошибаюсь, вода для питья  была в эмалированных баках, которые стояли на каждом этаже, а к бакам привязывались алюминиевые кружки, из которых приходилось пить воду.

Здание школы имело несколько входов, один парадный, выходил на улицу, а два ,если их так можно назвать, черных, или по проекту аварийных, выходили во двор. Парадный  вход был всегда заперт, так что  и учителя, и ученики входили в школу  со двора. Здание  было четырехэтажным, учебные классы располагались на этаже буквой «П»и выходили дверям в широкое фойе, по которому толпы школьников носились на переменах Школа отапливалась от своей котельной, находившейся  в подвале, а на дворе  в отопительной  сезон можно было наблюдать гору черного угля. Поскольку школу построили на месте огородов и садов частного сектора, такие же сады и огороды окружали её с трех сторон. Обычно я пробирался в школу переулками частного сектора, но когда времени  было в обрез, сокращал путь, проникая на территорию школы через дырку в заборе. Дырку эту постоянно заделывали, но также постоянно она появлялась вновь.

Из нашего старого класса вместе со мной перешли в новую школу: Балло, Бедуленко, Борчик,Будкевич, Вилицкий, Обозенко, Подлипская, Починков, Репка, Рыжавская, Старостин, Соловьева, Чашей.

Добавили нам и новых учеников. Откуда они прибыли я не интересовался, вероятно из  других школ, хотя поблизости никаких других школ не было. Так у нас в классе 5В появились:

Агафонов Вова - жил напротив политехникума, играл в школьном духовом оркестре.

Аднаурова, самая высокая девочка в классе.

Белянин Валера –жил в доме 40 на Первомайской.

Близнецов Витя - с ним я сидел за одной партой, он жил на ул. Миронова, там, где сейчас ТЦ»Магнит»

Злобин,играл в школьном духовом оркестре на трубе,

Ковалева Лариса - жила на труболитейном

Куприянов Юра - сидели  с ним за одной партой, жил на ул.Бонч-Бруевича.

Небышынец Тома – жила рядом  с Селянской баней

Павлов, сын бывшего командира партизанского отряда

Симонс Толик – жил в доме 42 на Первомайской, отец его был фотографом на Минском рынке, наши выпускные фото с 5-го по 9-й  класс  выполнены им.

Терентюк Саша, жил в доме 40, сын директора стадиона «Спартак»

Осмоловская, худенькая и рыжая

Шведова Лариса - жила на труболитейном.

Итого в классе стало примерно 25-27 учеников. Классной была учительница математики Козлова Валентина Даниловна.

Нельзя сказать, что класс был дружным. Все мы жили в разных районах, поэтому и группировались по месту жительства, да и интересы были разными.

Кто-то интересовался спортом, например, Терентюк и Белянин. Игра в духовом оркестре объединяла  Агафонова, Будкевича и Злобина. И раз уж мы вспомнили о духовом оркестре, то он появился в 1960 году, а уже на  первомайской демонстрации 1961 года, а она мне запомнилась, потому что в  апреле этого года полетел в космос Юрий Гагарин, и в нашей праздничной колонне была композиция на эту тему. Наших музыкантом перед праздниками отпускали  с уроков на репетиции, и мы им немного завидовали.

Помню только два или три  события, когда мы были всем классом вместе после учебы. Где-то в 7-ом классе нас в конце школьного года   повели в поход в Салтановку. Ранним утром мы от здания школы двинулись пешком на ст.Могилев-2, потом долго шли рядом с полотном  железной дороги, пока не добрались до ст.Буйничи. Ну, а  там рукой подать и до так называемой Салтановки. Надо отметить, что у нас в городе под Салтановкой подразумевалась вовсе не деревня Салтановка, а место, где находилась каплица, возведенная в ознаменование 100-летия битвы с наполеоновскими войсками.

Каплицу эту возвели рядом с дорогой, неподалеку от исчезнувшей деревни Фатово. Вот мы немного походили вокруг каплицы, потом расселись неподалеку на зеленой травке и перекусили, кто чем. Пообедав, мы разбрелись мелкими группками по лесу, собирая первые  полевые цветы. Скоро это нам надоело и мы спустились к мостику через  речку. На противоположной от каплицы стороне  шоссе располагалась какая-то воинская часть, мы могли наблюдать, как по её территории бродят солдаты. На речке мальчишки на мелководье стали ловить руками каких-то мелких рыбок, они их называли сиклы. Не знаю даже, есть ли в природе такая рыба. Вернулись мы в город автобусом.

Учились мы шесть дней в неделю, по шесть уроков и один раз в неделю после уроков классный час. Никаких аудиовизуальных материалов не было, не считая плакатов и географических карт, которые перед уроком приносил из учительской дежурный по классу. Предметный кабинет был один - по химии.

   

После окончания 8-го класса в школе решили организовать лагерь трудового отдыха. Договорились с лесничеством о работе, и вот после окончания занятий мы отправились в д.Сухари. Там в деревенской школе мы и разместились. Но до этого мы ездили на грузовике в школу-интернат, что за Быховским базаром, грузили кровати и матрасы, потом везли все это в Сухари. Работали мы по четыре часа. Садили  под жарким солнцем саженцы сосны, пололи от сорняков  питомник. Жили в сельской школе. Пищу  нам готовили на костре, на лужайке недалеко от школы. А вечером сидели у костра и пели песни. После городской жизни все было необычно, поэтому и запомнилось.

Когда мы пошли в 7-й класс, властями было принято решение о трудовом воспитании школьников и переходе на 11-ти летнее обучение. Наша школа стала называться средняя общеобразовательная трудовая политехническая с производственным обучением. Это обучение организовали на предприятиях города. Несколько классов, .в том числе и наш, пристроили на завод «Строммашина» и, начиная с 9-го класса, один раз в неделю мы отправлялись утром на завод  и проводили там шесть часов. Нам выдали временные пропуска, каждому дали наставника. Планировалось, что после года обучения мы получим разряды и потом станем работать и даже получать зарплату.

Помню, что мне было предписано учиться токарному делу в механосборочном цехе. Я стоял за спиной у  рабочего  средних лет и наблюдал, как он обтачивает детали. За целый год меня так и не подпустили к станку. А запомнилась эта учеба тем, что однажды токарь плохо закрепил  заготовку и она, вырвавшись из патрона, пролетела у нас над головами. Большую часть времени я бродил по цеху, смотрел как работают станки. Ходил и в другие цеха, где собирали различное оборудование, там же, на месте его и красили, поэтому запомнился едкий запах краски. Оборудование представляло собой непонятные металлоконструкции, расставленные по полу. Часть его потом укладывали в деревянные ящики, а часть отправляли на склад без упаковки.   

В девятом классе нас привлекли к строительству спортивного зала. Спортивный зал в школе был, а актовый проектом  не предусмотрели. Поэтому по праздникам спортивный зал использовался для проведения утренников, концертов и торжественных собраний. Со всей школы в спортзал сносили стулья, и всё равно их не хватало и части зрителей приходилось смотреть концерт стоя. В такие периоды  занятия по физкультуре проводились в фойе каждого этажа и ограничивались гимнастическими упражнениями.. Ближе к лету мы занимались на школьной спортплощадке, а зимой, при наличии снега, ходили на лыжах в близлежащий  овраг, где протекала река Дубровенка. Самые отчаянные катались  с крутой и высокой железнодорожной насыпи, что иногда заканчивалось поломкой лыж. А остальные ходили кругами по лыжне вдоль замерзшей  Дубровенки.

Из учителей запомнился Стрелецкий Вадим Александрович, высокий худой мужчина средних лет с седыми волосами. Он преподавал  немецкий, говорил с  акцентом, задирал голову и от этого казался каким-то высокомерным. Но благодаря ему я полюбил  немецкий язык,а потом  стал интересоваться и другими  языками.

Историю преподавала полная женщина лет за сорок, при ходьбе она переваливалась с ноги на ногу и сразу получила прозвище «Уточка». Занятия по физкультуре у нас сначала вела женщина средних лет, потом её сменил молодой парень, запомнился он неславянской наружностью и такой же неславянской фамилией, именем и отчеством.

Полный фурор произвела Жанна Сергеевна Мазур, учительница русского языка и литературы. Она появилась в школе, когда мы учились в 8-ом классе. Говорили, что она только что окончила  МГУ в Москве. Стройная, симпатичная, модно одетая и с модной прической, хорошо образованная, она резко отличалась от остальных учителей, задавленных бытом. До нас доходили слухи, что она дочка какого-то большого областного начальника.

И действительно, много лет спустя я узнал, в обкоме партии работал некий Сергей Мазур, в годы войны командир партизанского отряда в нашей области. Жанна сразу активно взялась за работу, пытаясь применить на практике свои знания полученные в Москве. У ней были связи и знакомства, так что ей без особых усилий  удавалось уговорить выступить перед классом  местного архитектора, художника, поэта, журналиста, хотя это и не входило в её обязанности. Но благодаря таким встречам мы расширяли свой кругозор.

Помню нашего учителя пения, ходившего по школе с аккордеоном через плечо. У него было обезображено  лицо шрамами от ожогов. Говорили, что  это последствия войны.

 

Хотя в старших классах мы изучали много всяких предметов, большинство учителей выпали из памяти. И не потому что у меня память плохая, а просто ничем они не выделялись: ни своими знаниями, ни своими поступками, ни своим отношениями к нам, ученикам. Они не выглядели жизнерадостными может потому что пережили войну, кто в оккупации, кто в  эвакуации. Да и быт тех времен отнимал немало времени и сил.

Первым директором школы №14 был Савельев. Имени и отчества его я не помню, я его всего несколько раз и видел за всё время учебы и то на официальных мероприятиях, типа торжественных собраний или пионерских линеек. Кстати, про пионерскую жизнь тоже сказать ничего не могу. Вроде как собирали пару раз металлолом и макулатуру, но я в этих делах не отличился, ибо ни того ни другого у меня не имелось. А в комсомол я вступил в 9-ом классе, уже в конце учебного года. Если подумать, то не рядовое по тем временам событие в жизни, но почему-то полностью выпало из памяти.

Запомнились уроки по военному делу. Мы ходили несколько раз в подвал школы, где размещался  тир и стреляли там лежа из мелкокалиберной винтовки по мишеням. А однажды военрук повел нас в тир ДОСААФ, что размещался в овраге за Дубровенкой. Тир тот был намного больше, чем школьный, в нем тренировались спортсмены. Нам разрешили пострелять из настоящей боевой винтовки. Выяснилось, что винтовка тяжелая, отдача при выстреле сильная и попасть в цель сложнее.

В  школе я посещал кружок, который вел учитель рисования. Нельзя сказать. что я обладал какими-то особыми способностями, но, во всяком случае, срисовать на бумагу изображение с картинки или фото мог без больших погрешностей, что удавалось немногим. Да мне  и нравилось этим заниматься. В результате мне поручили выпускать стенную газету в классе, поскольку главное в ней было не содержание, а форма. Газета выпускалась в основном к праздникам, и каждый раз приходилось ломать голову, как ее оформить в красках. Класс характеризовался полным отсутствием литературных талантов, так  что  текстовое наполнение  ложилось тоже на мои плечи. Материал приходилось высасывать из пальца, ведь никаких событий в классе не случалось, за исключением получения двоек отдельными учениками. Да и какой смысл было помещать информацию о событиях в классе, если все и так  были их свидетелями.

В школьном кружке рисования  я  не помню каких-то занятий. Пару раз  мы собирались, чтобы оформить  школьную стенгазету. Обычно приходил  Вовка Агафонов и еще один старшеклассник, звали его Коля Мякинник.

Выпуском стенгазеты и ограничивалось мое участие в общественной жизни класса и школы. Правда, однажды мне выпал шанс выступить на сцене. В городе проводился какой-то конкурс на тему иностранных языков и наш учитель немецкого языка посчитал, что я могу достойно представить школу. Мне предстояло с одной девочкой из параллельного класса исполнить песню на немецком языке. Я с ужасом ждал этого дня, но после пары репетиций я заболел ангиной и, таким образом, избежал то ли успеха, то ли позора.

   

В 1960 году в городе появилась футбольная команда «Химик», которая стала играть в чемпионате  СССР. Хотя и в классе «Б», но  и это было для Могилева большим событием. Стали приезжать в город команды из Армении, Грузии, Молдовы, Литвы и Латвии. Весь  город ринулся на стадион, трибуны  были заполнены до отказа. Безбилетники рвались проникнуть через ограду, поэтому вдоль периметра  выставлялась милиция. Футболистов  знали по именам, в классе обсуждались итоги игр, звучали фамилии Семерджан, Санташов, Верин, Джиоев. Помню, что мы учились  во вторую смену, а футбол на  «Спартаке» начинался до окончания уроков, поэтому часть класса, среди них и девочки, отправлялась с последних уроков на стадион, не взирая на последствия. Правда, команда «Химик» успехами в тот сезон  не блистала: из 30 игр  15 проиграла и только пять выиграла, заняв в результате 13-е место из 16-ти.

После восьмого класса несколько учеников не стали продолжать учету в школе, а забрали документы и поступили кто в ПТУ, кто в техникум.

 

В 1962 году, когда я окончил 9-й класс, не все еще школы перешли на 11-ти летнее обучение. А лишний год в школе мог  иметь неприятные последствия, особенно для мальчишек. Если ты не поступал в вуз, то осенью тебя  призывали в армию на два года. За это время школьная программа забывалась, что затрудняло последующее поступление. Самые ушлые, и я в том числе, решили поменять школу. Но в десятилетки брать школьников из  других школ не спешили. У них и так учеников хватало, во-вторых, они по программе шли впереди, и тем, кто переводился, приходилось прилагать определенные усилия, чтобы догнать одноклассников. Мне удалось устроиться в школу №22.

Большинство  нашего класса продолжило учебу в школе №14 и закончило её в 1964 году. А в 1980 году школу закрыли, создав на её  базе школу-интернат спортивного  профиля, теперь это училище олимпийского резерва. Почему так получилось? Скорее всего, просто не могли набрать учеников после того, как по проспекту Мира в 1965 году построили более современную школу № 21, да и район был не массовой застройки.

Так получилось, что со своими одноклассниками я связь не поддерживал, да и они мною не интересовались. За все эти годы удалось встретиться случайно лишь с тремя. Ну, и как говорил поэт, «одних уж нет, другие же далече». Из тех, кто далече мне известны два человека по сайту «Одноклассники».

Учился я в трех школах, но какую из них считать родной, я даже и не знаю. А три родных школы – это уже перебор.