История Могилева: что происходило в городе 26 октября (8 ноября) сто лет назад
Краевед
О падении и аресте Временного правительства в Могилеве узнали 26 октября из газет. И хотя в Могилеве имелась телеграфная связь с Петроградом, большевики видно не спешили обрадовать Ставку о случившемся. С внешней стороны в городе как будто ничего не изменилось. Но это на первый взгляд. Даже в полусонном Могилеве начали происходить какие-то движения.
Как вспоминает участник тех событий Л. Лелевич:
«…Повсюду слышались возмущенные возгласы и угрозы по адресу большевиков. …Когда кто- нибудь осмеливался замолвить слово за большевиков, на такого смельчака исполкомщики накидывались с форменным исступлением… «Арестовать их! Повесить их стоит», загремел… бундовец Любанский, взбешенный, покрасневший, с надувшимися на висках жилами».
В этот же день, 26 октября, губернский комиссар Временного Правительства, эсер Певзнер, созвал чрезвычайное совещание общественных и политических организаций. Отчет об этом совещании опубликован в газете «Могилевская жизнь» от 28 и 29 октября.
«Обширный зал губернского земства (страховой отдел) переполнен: на лицо — представители города, земства, всех национальных, общественных и политических организаций. Социалистические партии, фракция кадетов, «польская рада», Белорусский комитет, организация народных социалистов, союз земских служащих, почтово телеграфный союз, совет крестьянских депутатов, армейский комитет, интернационалисты, и, наконец, масса публики, привлеченной выдающимся интересом совещания, созванного губернским комиссариатом для обсуждения вопроса о том, как реагировать на переживаемые политические события, что делать, какой тактики держаться и, самое главное, как охранять порядок в городе и губернии в эту грозную минуту, когда на чашу весов брошена судьба революции, и, пожалуй, судьба всей России...»
Губернский комиссар в нескольких словах информирует собравшихся о произошедшем в Петрограде и дает свою оценку событиям: «…мы имеем дело здесь с преступным замыслом, могущим иметь своим последствием гибель всей революции, причем если события эти получат логическое завершение, то и цельность России, как государства, – в большой опасности...»
Далее докладчик озвучивает безусловно отрицательное мнение Могилевских Советов и предлагает всем определить немедленно линию своего поведения. Он предлагает всем общественным организациям города объединиться с Комитетом охраны революции, чтобы предотвратить непредсказуемую реакцию со стороны черни, могущей проявить эксцессы.
После избрания президиума открываются прения. По очереди выступают представители всех общественных организаций, партий и государственных структур. Их мнение достаточно единодушно: большевиков осуждаем, Временное правительство поддерживаем».
Единственными, кто выступил против принятия осуждающей резолюции, были представители большевиков и интернационалистов.
Конечной точкой данного чрезвычайного совещания стало принятие следующей резолюции, предложенной товарищем городского головы, бундовцем И.3. Кагановым:
«Собравшиеся делегаты общественных и национальных организаций и политических партий признают, что вооруженный захват власти большевиками грозит открытием ворот контрреволюции и срывом учредительного собрания и призывает население к спокойному выжиданию ликвидации событий».
Совещанием был сформирован Комитет общественной безопасности, который начал функционировать с 28 октября в следующем составе: председатель и.д. (исполняющий делами — А. Л.) губернского комиссара – Г.И. Певзнер; от городского самоуправления – член управы Я.И. Локшин; от губернской польской Рады – Г.Р. Быковский; от партии кадетов – военный инженер Попов; от партии народных социалистов – земский ботаник Г.К. Крейер; от Белорусского комитета – преподаватель реального училища М.С. Коханович; от социал-демократов и Бунда – Браун; от губернского земства – член управы И.В. Кирикос; от кооперативных организаций Могилева и губернии – член губернской продовольственной управы Д.И. Коваленко; от еврейской народной партии – А.Я. Сыркин; от еврейской рабочей социалистической партии – Г.А. Гуревич; от союза почтово-телеграфных служащих – Пряженик и от Совета крестьянских депутатов – Рыженков и Потапов.
27 октября в здании городской управы состоялось многолюдное собрание городского совета. Собрание за исключением нескольких человек —большевиков, социал-демократов интернационалистов и польской «левицы» – было настроено резко антибольшевистски и бурными аплодисментами встретило речь правого эсера, врача-психиатра Копыстинского, который доказывал, что большевизм это — массовая психическая зараза. «Наоборот, когда большевики Хохлов и Залманзон выступили в защиту Октябрьской революции, а интернационалист студент Лозинский и эсер-максималист солдат Усанов обрисовали предательскую политику коалиционных правительств, собрание встретило их шумом и смехом. В конце концов, была принята резолюция, осуждающая выступление и требующая создания однородного демократического министерства.
Местные политики суетились напрасно, их мнение мало кого интересовало. Вся власть в городе принадлежала Ставке.
Из воспоминаний адмирала Александра Бубнова, начальника Морского управление Штаба Верховного Главнокомандующего:
«По получении известия о большевистском перевороте, в Ставке настали разногласия в ее личном составе: некоторые стояли за то, чтобы не признавать большевистской власти, и сопротивляться ей, оставаясь в Могилеве; другие считали необходимым немедленно перевести Ставку, как можно дальше от Петрограда, в район Юго-Западного или даже Румынского фронта, где войска не были в состоянии такого развала, как находившиеся вблизи столицы; но были и сторонники того, чтобы подчиниться большевикам, защищавшие свое мнение тем, что раз Ставка подчинилась Временному Правительству, которое насильственно захватило власть у Царского правительства, то нет основания не подчиниться большевикам, которые тем же путем захватили власть у Временного Правительства.В первый момент восторжествовало первое из этих мнений, и, так как в Ставке, после ухода Корниловского полка и текинского дивизиона, не оставалось никаких надежных войсковых частей, было предложено чинам Штаба указать на известные им, по своей надежности, войсковые части, чтобы их сосредоточить в районе Ставки".
Между тем, 25 октября (7 ноября) Петроградский Военно-революционный комитет издал приказ армейским комитетам и Советам солдатских депутатов, в котором призвал «революционных солдат бдительно следить за поведением командного состава»; офицеры, которые «прямо и открыто» не присоединятся к совершившейся революции, должны были быть «немедленно арестованы, как враги». Насколько важное значение придавалось выполнению этого приказа, доказывают содержавшиеся в нем требование «немедленно огласить» приказ перед частями «всех родов оружия» и предупреждение, что сокрытие его от солдатских масс расценивается как тягчайшее преступление перед революцией и будет «караться по всей строгости революционного закона».
Основные принципы демократизации старой армии и ее важнейший элемент — выборность командного состава были провозглашены уже в первых декретах и постановлениях Советской власти. Так, постановление II Всероссийского съезда Советов от 26 октября (8 ноября) 1917 г. обязывало создавать во всех армиях временные революционные комитеты, решениям которых обязаны были подчиняться главнокомандующие армиями фронта. А 27 октября (9 ноября) делегатам съезда — представителям от фронтов — были вручены в Смольном мандаты: они уполномочивались образовывать на местах временные революционные комитеты с предоставлением им права отстранять от должности не признающий Советскую власть командный состав, от главнокомандующего армиями фронта до командира взвода, и выбирать новых командиров по усмотрению ВРК.
Ну, а что простые обыватели? Они затаились и ждали предстоящих событий, которые не заставили себя долго ждать.
Изображения носят иллюстративный характер.
