Могилев: город и театр. Заметки нетеатрала

Так уж сложилось в Могилеве, что  про местный драмтеатр надо говорить  хорошо или ничего. Вот и поют молодые журналисточки  дифирамбы  актерам, сплошным талантам и гениям  творческого труда, а директор театра  ломает голову, как заполнить зрительный зал и  вакансии. Но это так, вступление.

В Могилевском драмтеатре я был четыре раза. Начало положили  два школьных культпохода. В шестом классе  нас повели  на драму  «Гибель экскадры».Почему-то название спектакля запомнилось на всю жизнь, хотя само действо впечатления не произвело. Возбужденные матросы бегали по сцене и чего-то делили. Как потом, уже спустя много лет, случайно выяснилось - делили они в 1918 году Черноморский флот. Но нам, шестиклассникам это было неведомо. Зато хорошо отложилось в памяти  трехдюймовое орудие в  серой башне, занимавшей полсцены. Ствол орудия был направлен прямо в зрительный зал, что впечатляло.

Через  год  классная опять повела нас в театр. Странно, что название спектакля опять  прочно осело в голове. Шла популярная в то время драма  «Барабанщица».Действие происходило во время последней войны. Героиню, красивую  девицу, в конце  представления застрелили, но перед  этим она лихо сплясала на столе. Тем и запомнилась.

В очередной раз я попал в театр  через много  лет. Председателю месткома  удалось меня  уговорить сходить бесплатно на «Трамвай «Желание».Поразило то, что актеры ходили по сцене в джинсах и  кедах. Вероятно, с кроссовками у них были проблемы. А может  нынешние хипстеры из тех времен? Кто знает. Запомнились и посторонние звуки со стороны сцены  явно не относящиеся к спектаклю. Какие- то  отвлекающие внимание  скрипы, шорохи, постукивания. Было видно ,что актеры к этому привыкли и спокойно продолжали играть, а, мне, зрителю, это чертовски действовало на нервы. Чипсов  в то время в магазинах не продавали, а конфеты  были в дефиците.

Название последнего  спектакля я не запомнил, хотя это было и недавно. В тот раз хотелось просто посмотреть на обновленный театр, да и жену не хотелось обижать: она просто мечтала пройтись со  мной под ручку по коридорам театра. Интересно ,что шли мы на один спектакль, а попали на другой. Что-то заклинило в театральном механизме, но мне было в принципе  без разницы что смотреть. Актеры играли  одну из нравоучительных пьес, на тему добра и зла или что такое хорошо и что такое плохо. Но я уже был далеко не кроха-сын, который пришел в театр с подобным вопросом. Раздражала и отвлекала внимание и глубина сцены и её  размеры, хотя она и не изменилась за 125 лет. Глаз, привыкший к монитору компьютера и экрану телевизора, как-то не мог освоиться с увеличенной  многократно рамкой  изображения, и рассеяно блуждал по  сцене. Единственное, на чем он иногда задерживался ,так это на декорации в центре площадки. Она представляла собой прозрачный лифт, в котором актеры ездили вверх-вниз, из настоящего в прошлое и наоборот. Или из преисподней в небеса. Кто их там знает, что хотел  сказать этим режиссер. Они такие выдумщики.

А теперь переходим к  казалось бы простому вопросу: «Зачем люди ходят в театр?» Я- то ходил туда не по своей воле.

Вернемся на 125 лет назад. В Могилеве 50 тысяч населения и никаких практически развлечений для местной публики. Рукоделие  для прекрасного пола,  игра в карты для мужского. Мелкие тусовки по хатам. Вся информация об окружающем мире поступает в текстовом виде и исключительно в черно-белом  варианте. Да и не все горожане в состоянии прочитать даже  текст, а тем более понять его. Что поделаешь –  у большинства за спиной только церковно-приходская школа. По- настоящему образованных людей в  Могилеве всего лишь несколько сотен – чиновники, учителя, врачи, юристы, военные. Они хоть и читают по вечерам книги и газеты, но, как известно, лучше один раз  увидеть, чем сто раз услышать  или прочитать.

И вот в Могилеве открывается театр. Своей труппы нет, приходится пользоваться услугами заезжих антрепренеров. А их дело  простое - «рубить капусту». Бизнес есть бизнес. Декорации и реквизит корявые, актеры так себе. Но могилевчане и этому рады. Замечу только, что в зрительном зале было примерно 300 мест, столько и сейчас. Правда, один местный краевед утверждает, что зал вмещал аж 500 зрителей, но это он погорячился.

Церковь в дореволюционной  России гнобила театр, видя в нем конкурента, ибо с  его сцены  тоже сеялось доброе и вечное. Хотя и не всегда и не везде. И ещё, как отметил один театральный деятель тех времен, театр был вторым университетом. Ну, не знаю, может императорские театры и  подходили под  это определение, но вот чтобы могилевский, так я в этом сильно сомневаюсь. Ибо актеры и режиссеры  провинциальных театров  не отличались высокой образованностью, театральное образование имели единицы, на сцене играли в основном самоучки. Тем не менее, кое-что новое в театре можно было узнать.

После революции большевики ,разогнав церковь, возложили на театр  продвижение своих идей в массы. И понеслись  со сцены коммунистические проповеди с  художественным уклоном. Как говорится, сочетая приятное с полезным.

Но тут появилось кино. А потом  телевидение. И театр постепенно стал оттесняться на задний план. Но самым опасным конкурентом театра стал Интернет. Он дал возможность каждому попробовать себя в роли драматурга, режиссера, оператора, актера. По отдельности или всё вместе. Посмотреть на интернет – форумы - так это цирк и театр в одном флаконе. Миллионы людей самых разных возрастов и профессий играют себя или придуманную ими роль в социальных сетях, на сайтах знакомств. Не хочешь играть, пиши  стихи и прозу и выкладывай бесплатно в Интернете. Всемирную сеть наводнили миллионы  фотографий и сотни тысяч видеороликов выполненные профессионалами и любителями. Им всем теперь не до театра. Они развлекаются и творят одновременно.

На страницах  газеты «Могилевская правда»  журналист Герман Орлов  как-то верно заметил: «А вот почти все, что связано с «МартКонтактом», да и вообще с театром, — это штучный товар, достойный бурных и продолжительных  аплодисментов. Хэнд-мэйд, ручная работа». От себя добавлю – ручная работа для штучного зрителя. Аплодисменты будут, бурные и продолжительные, но от узкой околотеатральной тусовки. Такие тусовки есть у могилевских  рок-музыкантов, могилевских фотографов, могилевских художников. Но узок их круг и страшно далеки они от народа.

Да, собственно, народ  им и не нужен. Тусовка, она и есть тусовка. Она сама для себя. Ну, типа, они такие продвинутые и умные, что  остальная часть  общества со своим  «убогим»  уровнем  творцов  понять  не в состоянии. Вот и играют в могилевском театре в основном для критиков, для фестивалей и конкурсов. Если бы не нужда в деньгах, так вообще бы играли для пустого зала.

Вот и могилевская  актриса Елена Кривонос о том же : «Актёр зависит от зрителя. Как-то так получилось, что основной театральный зритель в Могилёве - это женщины среднего возраста, которые ждут от театра развлечений. Они регулярно ходят в театр, делая кассу. В итоге, большинство спектаклей в репертуаре сейчас ориентировано именно на такую публику».

Перефразируя тов. И.Сталина, хотелось бы сказать в ответ:  «Другой публики для вас у нас нет». Зритель резко изменился и не вина в том театра. И тут уж как не изгаляйся и с репертуаром, и с  режиссурой, и с подбором актеров, а былого уже не вернешь. Как пели в свое время  «Песняры» : «Няма таго,  што раньш было».